Горячий июнь.часть 1 - Страница 66

К оглавлению

Из сводки НКВД СССР

6 июня 1942 года

Копия. Совершенно секретно

ГОКО - товарищу СТАЛИНУ И.В.

СНК СССР - товарищу МОЛОТОВУ В.М.

ЦК ВКП(б) - товарищу ЩЕРБАКОВУ

ГЕНШТАБ КА - товарищу АНТОНОВУ

ГУК НКО 'СМЕРШ' - товарищу АБАКУМОВУ

Направляю Вам сводку заслуживающих внимания донесений местных органов НКВД о преступлениях, совершенных военнослужащими в апреле-мае 1942 года.

НАРОДНЫЙ КОМИССАР ВНУТРЕННИХ ДЕЛ

Союза ССР (Л. БЕРИЯ)

Копия. Совершенно секретно

СВОДКА

поступивших в НКВД СССР донесений местных органов НКВД о преступлениях, совершенных военнослужащими за апрель-май 1942 г.

15 апреля на станции Бологое Октябрьской железной дороги, группа пьяных краснофлотцев учинила дебош на рынке. Один из краснофлотцев - ШЕЛОХВОСТ - вмешался в действия работников милиции, задержавших двух спекулянтов. ШЕЛОХВОСТ был задержан и доставлен в КПЗ.

Через некоторое время группа краснофлотцев, с целью освобождения ШЕЛОХВОСТ ворвалась в помещение милиции, избила и обезоружила милиционеров и освободила из КПЗ 13 арестованных, в том числе ПРОХОРОВА, осужденного по статье 58 пункт 1 к 15 годам тюремного заключения, отобрала у дежурного по отделению милиции принадлежавшие задержанным документы и, раздав их задержанным, распустила последних.

Военная комендатура никаких мер к ликвидации бесчинств не приняла. Прибывшими бойцами войск НКВД порядок был восстановлен. Из числа освобожденных арестованных задержано шестеро, остальные разыскиваются. Организаторы бесчинства - краснофлотцы Новороссийской морской базы Черноморского флота ШЕЛОХВОСТ, ИОНЦЕВ и АКСЮТИН - арестованы. Расследование ведет военный прокурор Октябрьской железной дороги.

12 мая на станции Медовка Воронежской железной дороги на милиционера ОВСЯННИКОВА, снимавшего с поезда 'мешочников', напали 5 военнослужащих и избили его. Обороняясь, ОВСЯННИКОВ убил одного из нападавших, а остальные четверо были арестованы. Следствие ведет военная прокуратура Воронежской железной дороги....

Глава 38.

Вернувшись к себе, начать работу я смог не сразу - слишком много мыслей крутилось в голове, после совещания у Лаврентия Павловича. Судя по тому, что я услышал на совещании (вернее тому, что там не прозвучало) к немцам попали только сами 'артефакты', без бумаг, которые тоже находились в сумке Транеева. Хоть в этом повезло. В ином случае, трудно представить, куда мог завести 'сумрачный германский гений' специалистов Канариса, при наличии допросных листов и документов нашей группы! Да и моя фамилия в тех бумагах была. Вот был бы сюрприз для немцев! Не! Ну их, на фиг, такие сюрпризы! С трудом, но удалось выкинуть лишние мысли из головы и я, наконец, приступил к работе. После нахождения Максимова, количество бумаг изменилось. К несчастью для меня, в сторону увеличения. Теперь добавились сводки от особистов, контролирующих госпитали и больницы. Особый упор делался на больных потерявших, частично или полностью, память. Я, с ужасом, заметил, что стопка справок из госпиталей, почти превышает все остальные бумаги! Неужели так много случаев, потери памяти? Я даже не представлял, насколько это частое явление! Зарывшись в бумаги, просидел до самого вечера. Ничего интересного, для нас, не нашёл, но чувство удовлетворения присутствовало. Хоть я и один, пока, но - справляюсь. Опечатав кабинет, направился домой. Снова два сержанта сопровождали меня до квартиры и запустили домой, только после того, как один из них дал добро, предварительно осмотрев квартиру. Наскоро перекусив принял душ и завалился спать, в зале.

Следующая неделя была скучной. Никаких совещаний, находок и происшествий. Рутина. А утром, 12 июня, меня вызвал Мартынов. Александр Николаевич встретил меня в хорошем настроении.

-Проходи, проходи. Пока присядь, я бумаженцию закончу и пойдём, - таким Мартынова, я ещё не видел. Нет, весёлым и радостным он бывал довольно часто. Но настолько - ни разу!

- Товарищ майор, а что случилось? По какому поводу такая радость? - я не смог сдержать своего удивления.

- Не товарищ майор, а товарищ старший майор! - улыбаясь, Мартынов ткнул пальцем в свои петлицы и, не давая мне возможности извиниться за невнимательность, продолжил, - Но это так, приятное дополнение к остальному. Андрей, как давно ты слушал радио?

От этого вопроса я выпал в осадок и задумался. А действительно, когда я в последний раз слушал радио? Так и не сумев это вспомнить, я пожал плечами и вопросительно посмотрел на сияющего командира.

- Александр Николаевич. А какое это имеет значение?

- Какое, какое, - добродушно передразнил тот и ехидно продолжил, - Большое! Ну-ка, старший лейтенант Стасов. Какие песни сейчас популярны у советских людей? Или вот что, расскажите мне о текущем положении дел на фронтах?

Я опять задумался и...покраснел. Про песни не могу сказать совсем ничего, а по фронтовым новостям... последнее, что я мог сказать по обстановке на фронтах, была информация почти трёхмесячной давности. Запинаясь и краснея ещё сильнее, я, с грехом пополам, объяснил всё это Мартынову. Подняв глаза, я захотел провалиться сквозь землю! Мартынов смотрел на меня, как на неведомую зверюшку - с любопытством и жалостью.

- Да-а. Удивил ты меня Андрей. Удивил и расстроил. С завтрашнего дня, твоё утро будет начинаться с посещения политинформации, а помимо этого... Ты когда, в последний раз, был на комсомольском собрании? И не смотри на меня телячьим взглядом! Ты комсомолец, с 1938 года! Взносы платишь, как и положено, но вот остальное... Упустили мы этот момент! - Мартынов покачал головой и твёрдо продолжил, - Ничего! Наверстаем. Это не шутки, Андрей. Это очень, очень серьёзно! А пока, - он встал и подошёл к карте СССР, висящей на стене кабинета и утыканной множеством красных и чёрных флажков, - Смотри сюда! Вчера, - голос Мартынова стал торжественным, - частями Красной Армии Южного и Юго-Западного фронтов было начато широкомасштабное наступление. В результате наши части освободили города: Ростов-на-Дону, Донецк, Краснодар. Новороссийск. Окружено огромное количество немецких войск на юге нашей страны!