Горячий июнь.часть 1 - Страница 17

-Да, товарищ нарком. Понятно, что ничего я не понимаю. Мне казалось, что мне поверили, а на самом деле...-что интересно, не было никакой обиды, грустно мне было и всё.

-Ничего, лейтенант, ничего. поймёшь со временем, если оно у тебя будет, - и тут в распахнувшуюся дверь, быстро вошёл человек, про которого я слышал очень много и плохого и хорошего - Мехлис.

Встав со своего места, я с интересом стал рассматривать Льва Захаровича. Он оказался среднего роста, немного полноватый, с крупным, мясистым лицом, тёмные, густые волосы с сединой, тёмные глаза немного навыкат. Мда, непростой мужик. Такой действительно мог сказать, что '...моя национальность-коммунист...'. Подойдя к Сергиенко, Мехлис поздоровался с ним за руку и попросил оставить его со мной наедине. Сев за стол наркома, он жестом предложил мне садиться и стал внимательно меня рассматривать. Мне показалось, что несмотря на всю свою властность, он не знал как начать разговор. Видимо приняв какое то решение, он откинулся на спинку стула и спросил:

- Расскажите о себе. Где родились, как жили? Только не как в автобиографии, неофициально. Кстати, можете курить.

Закурив, я на секунду задумался и стал рассказывать.

- Родился я в 1971 году, в г. Красноярске, в простой семье. отец - инженер на заводе, мать - продавец...

На протяжении моего рассказа, Мехлис несколько раз просил объяснить некоторые, непонятные ему слова, задавал кучу вопросов. Иногда он начинал материться во весь голос. Очень сильно его задело, когда я рассказал про национализм, развившийся в нашей стране. Про развал Союза он слушал побледнев, плотно сжав губы, молча. Так же молча он слушал про 90-е годы, про нищету одних и роскошь других. Разговор был очень долгим. Несколько раз нам приносили чаю, мне папирос, но, наконец, он прервал меня. Пройдясь по кабинету, Мехлис, сел рядом со мной и спросил:

- Раньше вы сказали, что потери нашей страны в этой войне просто астрономические. Почему? Можете пояснить?

- По моему, было очень много причин и не все можно объяснить здраво. Фашисты же не просто воевали, они планомерно приступили к уничтожению народов, к полному уничтожению. Это что касается гражданского населения. С армией же гораздо сложнее. У нас просто легенды рассказывали, как Ваши коллеги, комиссары, в честь какой нибудь 'красной даты' бросали в бессмысленные мясорубки целые полки. Как в честь тех же дат, с огромными потерями захватывали ненужные в стратегическом смысле объекты. Как бросали в атаку на наступающие танки практически безоружных людей. У нас большинство людей, помнят слова Жукова, про то, что '...бабы новых солдат нарожают...'. А про начало войны споры вообще не утихают. Странные приказы Павлова, враньё Жукова, предательство Власова, бардак и дебильные приказы местных чинуш. Бесконечно об этом говорить можно. Вас, товарищ армейский комиссар 1-го ранга, тоже многие обвиняли. В истории которую я знаю, Вас объявили главным виновником разгрома наших войск в районе Керчи. Только вот интересно. одни Вас обливали помоями, другие - не любили, но уважали. Даже Хрущёв.

- Можете поподробней рассказать, почему у вас такое. м-м-м-м, предвзятое отношение к Никмте Сергеичу?

- Не предвзятое, товарищ Мехлис, но и объективным не назову. Неоднозначно я к нему отношусь, это да. Да и как к нему относиться-то? Человек так захотел власти, что начал разрушение своей страны. Его потом тоже сожрали, но процесс пошёл. Партия превратилась в чёрт знает что, а потом первое лицо, в партии уничтожил и Союз. По Хрущёву и последующим деятелям, главный виновник всех бед страны и огромных потерь в войне это товарищ Сталин.

Я говорил долго, сбиваясь, повторяясь, иногда переходил на жаргон середины 90-х. Мехлис слушал молча, не перебивая. Уже потом я понял, что он не столько слушал что я говорю, сколько КАК. Наконец, когда я, выдохнувшись, замолчал, он прихлопнув ладонью по столу сказал:

- Понятно. Готовьтесь, завтра вылетаем в Москву. А пока отдохните, вам предстоят ещё тяжёлые разговоры.

Подняв трубку, он позвал секретаря и распорядился, отвести меня отдыхать. Под отдых мне отвели уже знакомую камеру.

Интерлюдия 2. Москва, кремль, 14.08.1941г.

Бросив расшифрованное донесение от Мехлиса перед Берией, Сталин раздражённо сказал:

- Мехлис верит, что Стасов именно тот человек, за которого себя выдаёт. Готовь своих спецов: медиков, всех, кого посчитаешь нужными. Сегодня вечером они прилетят в Москву. Мы должны знать всё. что знает этот человек. Даже то, что он давно забыл! Не подведи, Лаврентий, сам понимаешь, насколько это важно. Проверь всё, что только можно и что нельзя тоже. Не должно остаться никаких сомнений. Не должно остаться никаких сомнений. Всё, иди, работай.

ранно, страх пропал и я спокойно направился к дверям.

Глава 13.

Подхожу к открытой двери в камеру, вдруг сильный удар в спину бросает меня вперёд. Не успев выставить руки, падаю лицом в пол. Пытаюсь приподняться и вижу перед собой плохо различимую фигуру в форме НКВД, которая направляет на меня наган. Хочу что-то сказать, но вспышка и я просыпаюсь. Да ёрш твою медь! Это просто ужас какой-то! Всю ночь один и тот же кошмар. Ни черта не выспался. Судя по окну, уже утро наступает. Значит скоро придут будить. Чёрт. Это на меня разговор с Мехлисом повлиял? Наверное да. Нервы сдают. Хоть и ждал развития событий, а страшно. Что будет дальше? Как будет? Неизвестно. Это и пугает. Ладно, как там, герои говорят? Делай что должно и пусть будет, что будет? Когда читаешь, эти слова звучат здорово, а вот когда примеряешь к себе... Ведь не был же трусом никогда, почему же так страшно от предстоящего?!